Шёл второй месяц Великой Отечественной войны. 25 июля 1941 года в селе Чумаково был очередной безрадостный для тех времён день. На площади между школой и клубом раздавались команды работников райвоенкомата, проводивших бесконечные переклички призывников и посадку их на подводы для отправки на станцию Кожурла.

Душераздирающие крики жён и матерей, плач уже что-то соображающих детей, как бы предчувствующих горе предстоящих утрат и испытаний, сливались в сплошной гул. В этот день уходили на фронт от Михайловского района более сотни защитников Отечества. Пока ещё более опытные, прошедшие горнила конфликтов с японскими самураями на озере Хасан и Халхин-Голе, участвовавшие в финской войне. Безусые юнцы пойдут на фронт позднее, откликнувшись на призыв «Родина-мать зовёт!».

Уходили в вечность наши отцы, мирные жители сёл Чумаковского сельского Совета: Воронин И.С., Горбачёв М.Н., Гончаренко С.М., Ехлаков М.А., Завьялов Т.П., Зонов Д.И., Зубрей П.Л., Зубрей П.К., Иваненко И.С., Кезик А.И., Кезик И.К., Кормачёв В.П., Корольков М.Л., Литоренко В.П., Осипенко А.Е., Паюк Т.Ф., Погуляев С.А., Рыбалко К.Н., Слесарев И.Г., Стычинский П.А., Таскаев С.Н., братья Трофимовы – Иван и Михаил, Цыганков В.М., Яковлев П.К., оставившие на хрупкие плечи своих жён до пяти, а то и более ребятишек, среди которых были груднички и ещё не появившиеся на свет дети. Для жён и матерей фронтовиков начались самые страшные дни ожиданий чего-то непоправимого, и в то же время – надежд, что их семью беда обойдёт стороной.

Немощные старики, внося в общее дело свою лепту, изготавливали лёгкие брички и упряжь для коров, точили топоры и пилы, ремонтировали и изготавливали сельхозинвентарь – совершенствуя и настраивая его под детский и женский труд, чинили обувь и выполняли другие работы. Женщины и подростки, выполняя тяжелейший ручной труд, не перевели скот, а держались всеми силами за корову-кормилицу. Она накормит, напоит и обогреет. И это чудо-животное, выполняя свои прямые обязанности, которые возложила на неё природа, возила из леса для себя сено и дрова для нашего жилья.

Каждую весну трудоспособные члены семьи на своих подворьях вскапывали огороды, засаживали их мелкими семенами картофеля, порой глазками и ростками. Летом пешком ходили в лес и ручными косами заготавливали сено. Топорами да ручными пилами готовили хворост, дрова и на ручных тележках на тех же быках и коровах везли домой.

На всех участках производства женщины стремились заменить мужчин. Среди многих – Белозёрова Анна Григорьевна, которая уже в первый год войны работала прицепщиком, затем трактористом и комбайнёром. Куликова Мария Дмитриевна с 1943 года в течение 40 лет проработала слесарем-медником в Михайловском отделении Сельхозтехники. Зонова Евгения Антоновна, потерявшая на войне мужа и сына, осталась одна с четырьмя малолетками. Разрываясь на части для работы в колхозе и дома, не смогла уберечь младшего сынишку – он заболел и умер.

Для большинства детишек тех лет детство закончилось в первые дни войны. С началом рассвета ещё сонных пацанов-копновозов вытаскивали из балаганов, подсаживали на оставшихся, не пригодных для армии лошадёнок, полуобученных бычков. Эти умные и так же измотанные работой животные, чувствуя неопытных седоков, вместе с копнами затаскивали их в кусты и останавливались, не доезжая до мётчиков стога, или вообще ложились и, переворачиваясь на бок, сбрасывали незадачливых седоков. Девчонки и мальчишки подскребали сено за копнильщиками и вокруг стогов, а в возрасте 13–15 лет вместе с взрослыми вершили и метали стога.

Те же подростки на быках и старых лошадёнках пробирались по бездорожью, целику и снежным заносам за сеном для колхозного скота. Сколько слёз было выплакано, сколько сил нужно было вложить, чтобы в начавшуюся неожиданную пургу добраться домой. А их матери, не дождавшись своих детей, уже после управы вновь бежали на фермы, стучали о железо, лезли на крышу и светили фонарём. Они беспокоились, чтобы ребятишки не заблудились и не загрызли бы их волки, которых в те годы было много. Зная, что в деревне только старики, женщины и дети, волки наглели, с наступлением темноты забирались в пригоны, утаскивали овец и самих же сторожей – собак-дворняжек.

Младшее поколение детей войны, из-за большой загруженности матерей на работе, было предоставлено само себе. Зимой, имея в семье одну обувку на всех, на улице играли по очереди или всей оравой босиком бежали к соседским ребятишкам. С наступлением весны, когда заканчивались запасы продовольствия и наступали тяжёлые дни, чтобы утолить голод, разоряли гнёзда воробьев, ворон, сорок (скворцов и ласточек не трогали – святое), варили их яйца и ели, а то и пили в сыром виде. Во время вскапывания земли под огороды радовались каждому найденному прошлогоднему клубню картофеля. Крапива и лебеда, медунки, щавель и полевой лук, пучки и саранки – вот практически весь перечень детского, да и взрослых, питания весенних месяцев тех лет.

Дети военных лет, как и в первые послевоенные годы, с ранней весны и до поздней осени играли на улице босиком. Подошвы ног грубели, но мы не чувствовали неудобств, свободно бегали по траве, стерне, лазили по деревьям. Когда кожа на ногах и руках обветривала, трескалась, в ранки попадала грязь и появлялась опухоль. Каждое движение ногой или рукой причиняло боль. И тогда матери грели воду, отпаривали наши «цыпки», отдирали коросты, обрабатывали раны и смазывали их сметаной.

В те тяжёлые годы в сёлах Совета появились переселенцы – немцы Поволжья. Такие же, как и мы – горемыки, заложники войны. Одна из многих, мать Штадлера Ивана (Иоганесса) Викторовича, в посёлок Угурманский прибыла с пятью малолетними детьми и родителями преклонного возраста. Что эти безвинные люди только не вынесли за длинную дорогу в неприспособленных товарных вагонах при переселении их в Сибирь и на первых порах жизни на чужбине! Первоначально их разместили по избам и домам местных жителей. Простые люди Сибири и Поволжья потеснились, разместились и, помогая друг другу, вместе старались выжить. Одна сторона, надеясь на воссоединение семей, так как мужчины были в трудовой армии, а другая – на милость Бога, что мужья их не погибнут на дорогах войны.

В сентябре все дети шли на занятия. В Чумаковской средней школе, где в те годы обучалось более 1000 учащихся, зачастую отключался электрический свет, в классе единственная керосиновая лампа стояла на столе у учителя. Все ученики носили с собой на занятия пузырьки со вставленными в них самодельными фитилями, заправленные жиром или керосином. Освещали этими чудо-светильниками классы при объяснении учебного материала на доске, при выполнении письменных работ.

Писали на книгах, брошюрах, газетах. Чернила разводили из марганцовки, йода, сока свёклы, печной сажи – от которой при протухании исходил неприятный запах и пачкалась запись. Учебники выдавались по 2–3 на класс на каждый из изучаемых предметов, поэтому письменные домашние задания записывали на уроках.

Если с ведением учебного процесса были такие сложности у руководства школы и государства, то каково было нашим матерям-вдовам обуть и одеть нас в зимнюю одежду. Мы росли, младшим доставались обноски старших, уже латаные. А что одеть старшим? Поэтому с наступлением морозов многие были вынуждены пропускать занятия или вообще сидеть дома. Хорошо помню, как мы в классах старались сесть на задние парты, стеснялись выходить к доске из-за того, что одеты были в штаны и рубахи с заплатами на коленях и локтях, сшитые порой просто вручную из старых вещей.

Никакой речи о подвозе учащихся из сёл Совета в школу даже не велось. Каждый день пешком ходили на занятия, начиная с 5-го класса, дети из Вялково, Угурманки, Елизаветинки. С 1 сентября 1944 г. из Елизаветинки ежедневно ходил демобилизованный по ранению, вновь назначенный директор школы Тулинов Дмитрий Васильевич.

Несмотря на трудности тех лет, многие выпускники школы стали учителями, врачами, военными и гражданскими специалистами, руководителями предприятий, научными сотрудниками, в общем – достойными и приносящими обществу пользу людьми. Учителя же наши имели непререкаемый авторитет. При встрече с ними, во время приветствия, девочки кланялись, а мальчики снимали головные уборы. И уже по истечении многих лет после окончания школы, приезжая в село, наши одноклассники и выпускники других лет идут в школу, посещают на дому своих стареньких и дорогих сердцу учителей.